Не за кого умирать…
Геннадию Пустову было пятьдесят три, когда он, по-русски говоря, сыграл в ящик. Покинув свое привычное и до боли родное физическое тело, он тотчас увидел человекоподобное существо женского пола.
Незнакомка была в длинном то ли плаще, то ли балахоне. Лицо ее почти полностью скрывал капюшон. И хотя ничего похожего на косу при ней не было в помине, Геннадий почему-то нисколько не сомневался: перед ним Смерть собственной персоной.
— Ну, здравствуй, Геннадий Пустов, — промолвила Незнакомка. Ее голос был завораживающе сладким. Пустов чуть смутился, но быстро овладел собой и привычным уверенно-небрежным тоном, ответил:
— Здравствуй. Так вот ты, значит, какая — Смерть.
— Я довольно долго наблюдала за тобой, Геннадий. Признаться, увидела много непонятного и не слишком приятного. Прежде чем мы отправимся в дальнейший путь, позволь задать тебе несколько вопросов.
Голос Существа напоминал чарующую музыку, лившуюся легко и непринужденно. Это был не человеческий голос, скорее волшебный перезвон тысяч маленьких колокольчиков.
От наплыва столь непривычных ощущений, невозмутимый и высокомерный Пустов немного растерялся. Впрочем, ему удалось довольно умело скрыть это свое замешательство, во всяком случае, так ему показалось.
— Что именно ты хочешь узнать? – коротко спросил Геннадий, стараясь придать своему голосу как можно больше непринужденности.
— Прежде всего, скажи мне: неужели не было на Земле ни единого человека, ради которого ты мог бы сам выйти навстречу Смерти?
— Такого человека не было, — подтвердил Геннадий.
— Так почему же, в таком случае, ты так боялся ее?
— Извини, я не понял вопроса, — на лице Пустова читалось искреннее недоумение.
Незнакомка в капюшоне произвела короткое, еле уловимое движение правой рукой. Геннадий машинально отметил странный сверкающий шлейф, возникший вслед за жестом Существа. Этот след в воздухе, а точнее, в безвоздушном пространстве, переливался всеми цветами радуги и являл собой великолепное зрелище. Если бы Пустов еще при жизни умел ценить красоту, его бы, несомненно, восхитило увиденное.
— Тебе не за кого было умирать. Это значит, что тебе не для кого и не для чего было продолжать коптить небо. Так почему же ты так сильно боялся Смерти?
— Мне снились кошмары, — выпалил Геннадий. — Мне снились они большую часть моей сознательной жизни — начиная лет с двадцати пяти. Да, я любил жизнь, хотя не любил никого из людей.
— Ты не любил жизнь, в том-то и дело, — покачала головой Незнакомка.
Поняв, что на этот раз он загнан в угол и отвертеться вряд ли получится, Пустов попытался возразить:
— Я любил жизнь. Но любил вынужденной любовью. Я любил ее только за то, что она была альтернативой тебе.
— «Вынужденная любовь»? – голос Существа звучал ровно и глубоко. В нем была слышна насмешка и, как ни странно, безмерная грусть. — Ты сам-то веришь в то, что сейчас сказал?.. Любовь не может быть вынужденной. Любовь – это нечто совсем иное! Хотя… откуда тебе знать. Подобные вещи всегда были тебе безынтересны.
На последнюю реплику собеседницы Пустов не ответил. Теперь он ощущал внутри себя бессильную ярость и, к своему ужасу, нечто похожее на угрызения совести. Да-да, той самой совести, которую он всю предыдущую жизнь на Земле посылал куда подальше.
— Так почему же встреча со Смертью так пугала тебя? – тихо спросила Незнакомка, после минутного молчания.
— Потому же, почему и всех людей! – в голосе Геннадия звучали отчаяние и вызов. — Потому что не знал, что ты собой представляешь!
— Ну, теперь-то знаешь? Теперь уже не боишься?
— Теперь не боюсь, — не слишком уверенно ответил Пустов.
— Тогда пойдем, — Незнакомка криво улыбнулась и протянула Геннадию свою руку. Пустов машинально отметил, что та светится каким-то странным зеленоватым светом.
— И куда же ты меня поведешь?
— Что значит «куда»? Разумеется, в место, где тебя уже ждут не дождутся такие, как ты.
— Такие, как я? – голос Пустова слегка дрогнул. — Уж не хочешь ли ты сказать, что отправишь меня в ад?! — он уже еле сдерживал закипавшее в нем отчаяние.
— В ад? – переспросило Существо. – Где ж вы все понахватались этих баек об аде? – и, понизив голос, добавила: — Нет иного Ада, чем тот, который у тебя внутри.
— Тогда куда же ты меня ведешь?
— Я тебе уже сказала: туда, где тебя ждут тебе подобные.
— Но я не хочу! – выпалил Пустов. Его вдруг начала колотить мелкая дрожь.
— А разве тебя кто-то спрашивает? – лукаво сказала Незнакомка.
— Но как же свобода воли?! – отчаянно возопил Геннадий. – Ведь у каждого из нас должен быть выбор!
— Это верно.
— И?!…
— Ты свой уже сделал, — невозмутимым тоном возвестила Незнакомка. – Теперь пришло время тебе постигать Высший Порядок.
Они были уже почти на месте, когда Пустов со слабой надеждой поднял глаза на своего проводника. Та лишь молча помотала головой.
Подойдя к большим обветшалым воротам, Геннадий увидел тучного человека с недовольным лицом, курившего дорогую кубинскую сигару. Толстяк бросил неприязненный взгляд на прибывших и тотчас отвернулся.
— Слыхали, новенького привезли, — гаркнул он находившимся по другую сторону ворот. В его голосе не было ничего кроме скуки и тупого равнодушия.
— Ну, вот мы и на месте. Помни теперь одно, — Незнакомка понизила голос, — когда… а вернее, ЕСЛИ ты захочешь изменить свой выбор, ты всегда сможешь здесь это сделать.
Пустов вопросительно посмотрел на спутницу. Та неторопливо продолжала:
— Все, что тебе нужно, — это просто проявить хотя бы однажды участие и сострадание к этим неприкаянным душам.
— Это как? – не понял Геннадий.
— Не может быть, чтобы ты не представлял себе, как это делается, — покачала головой Незнакомка.
— Ты не права. Я прекрасно представляю себе это, но все эти люди…
— Души, — поправила его «Смерть».
— Ну да, души! – Пустов нетерпеливо махнул рукой. – Они ведь никого не любят, кроме себя. За что их жалеть? С какой стати проявлять участие?
— Это именно то, в чем нуждается любая душа, какой бы безнадежной ни казалась на первый взгляд. Вот и ответ на твой вопрос, Геннадий.
На минуту воцарилось молчание. Первым подал голос Пустов:
— Хорошо, ну а если я сделаю это, что тогда? Что изменится лично для меня?
— Да, и чуть не забыла, — задумчиво продолжала Незнакомка, игнорируя последний вопрос. – Соль в том, что сделать это ты должен добровольно и от чистого сердца.
— Но у меня нет сердца! – возопил Пустов. – Точно так же, как нет его ни у кого — здесь! Ведь мы же души, бесплотные существа!..
— Уверяю тебя, — невозмутимо отвечало Существо, — у каждой души есть сердце. Правда, у некоторых оно очень крепко спит.
— Ну, и что же будет со мной, если я не последую твоему совету? – с едва уловимым вызовом в дрожащем голосе, спросил Геннадий.
— Ничего особенного, — пожала плечами «Смерть». – Ты просто навеки останешься здесь и будешь жить среди себе подобных.
— Навеки? – в голосе Пустова вдруг явственно прозвучал неподдельный ужас. – Ну, а… если я поступлю иначе?
— Тогда ты вернешься на Землю.
— В облике человека?
— Конечно.
— Но это буду уже не я, так ведь, Смерть?
— Нет, не так, — Незнакомка покачала головой. — Это будешь ты, просто ничего не будешь помнить о своей прошлой жизни, по крайней мере, на сознательном уровне. Сделав выбор заново, оказавшись в новом человеческом теле, ты продемонстрируешь, готова ли твоя душа занять более высокую ступень развития.
— А если окажется, что нет?
— Тогда ты снова окажешься здесь, и все начнется сначала, — сказав это, Существо расплылось в странной улыбке и добавило: — Так ты, стало быть, по-прежнему, полагаешь, что я – Смерть?
Пустов сделал неопределенный жест рукой.
— Не перестаю удивляться средневековым представлениям, засевшим в умах миллионов людей! И это сейчас, когда на Земле царит двадцать первое столетие новой эры!
— Так кто же ты? – по лицу Геннадия было видно, что он окончательно сбит с толку.
— Я – твоя жена Александра.
— Но ты даже не похожа на нее!
Незнакомка едва заметно усмехнулась.
— Видишь ли, после очередной физической смерти я претерпела некоторые изменения, потому как поднялась на несколько уровней выше. Так что теперь я твой Проводник.
— Мой Проводник?
Александра кивнула.
— Ты меня никогда не любил, я это знаю. Не любил ты и наших детей. Олег, Игорь, Дарья – все они пали жертвой твоего равнодушия.
— Но они были наркоманами! – гневно вскричал Пустов. – То, что они померли – результат их пагубного пристрастия!
— Да, наркотики в их жизни были. К сожалению, они, и правда «сторчались», как говорят сегодня в великой и могучей земной державе под названием Россия. Но ты ни разу не задавался вопросом, почему это произошло?
— Ты хочешь сказать, что это произошло по моей вине?
— «Вина» — несуществующее понятие. Оно придумано смертными с одной лишь целью – властвовать над себе подобными. Поэтому – нет – ты в этом не виновен. Но! Ты за это ответственен. И от ответственности этой тебе не скрыться, будь уверен.
Геннадия тем временем прошиб холодный пот. Он чувствовал кожей: экс-супруга не блефует.
— Однако я любила тебя всегда. Очевидно, моей миссией было сделать тебя иным. В предыдущей жизни на Земле мне это не удалось. Но, после того как рак убил мое физическое тело, мои старания были оценены. И вот теперь я являю собою, то, что являю. И в глубине моего метафизического сердца, до сих пор теплится что-то светлое по отношению к тебе. Посему именно я, а не кто-то другой, встретила тебя и сопровождала до этого, как ты успел заметить, не слишком приятного места. И, хотя теперь я представляю собой Существо Высшего Порядка, и мне неведомы ни горечь утрат, ни сомнения, ни сожаления… все же я хочу еще раз попытаться. Попытаться тебе помочь, несмотря на то, что ты давно утратил желание помогать самому себе.
— Хорошо, — выдохнул Пустов, когда Александра замолчала. – У меня остался только один вопрос: почему я, выражаясь твоими словами, «ответственен» за то, что произошло с нашими детьми, а ты – нет?! Ведь ты тоже могла их спасти, остановить, помочь сойти с этого пути! И почему же ты этого не сделала?
— А кто тебе сказал, что на мне не лежит ответственности за произошедшее? Лежит. Этого никто не отрицает. И мне предстоит решать эту нерешенную задачку в дальнейшем, можешь не сомневаться. Однако, согласись, у твоего и моего бездействия были разные мотивы. Я была слишком поглощена и, если хочешь, даже ослеплена своей любовью к тебе. Тогда как ты просто упивался своей персоной. Понимаешь, к чему я клоню?
Геннадий горько усмехнулся и выдавил:
— Значит, пресловутая «любовь к ближнему», о которой писали в своих романах классики – она, и только она, сделала тебя Существом Высшего Порядка?
— Это так, — подтвердила Александра. — Любовь – единственное, что способно возвеличивать души. Вот только, увы, немногие из живущих на земле теперь догадываются о том, что это такое.
Последние слова Александры поразили ее экс-супруга — она отчетливо разглядела это в его ауре. Пустов не сказал более ни слова. Он просто развернулся и пошел к своим новым «согражданам», «живущим» по ту сторону странных ворот.
Спустя всего семь земных месяцев Геннадий вернулся на Землю. Это был младенец необыкновенной красоты. Утренний ветер ласково трепал его светлые кудряшки, а в глазах малыша отражалось глубокое и радостное понимание.
Хотите вспомнить, как вы завершили прошлую жизнь и для чего пришли сюда сейчас?
